| icv | Дата: Среда, 17.12.2014, 19:44 | Сообщение # 1 |
 Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 2440
Статус: Offline
| «С двумя нашими батальонами я бы мог зачистить Донецк» Виктория Герасимчук, Нелли Вернер —
9 декабря 2014, 17:15
http://society.lb.ua
Братья Янголенко - харьковчане, бывшие бойцы "Беркута", бывшие УНСОвцы, патриоты, которые стали комбатами спецподразделений "Харьков-1" и "Слобожанщина" и воюют в АТО. То, что известно о них из интернета, сбивает с толку:
командиры, гордящиеся своими непьющими бойцами, все время операции на
востоке без потерь - и кляузы от подчиненных, обвиняющих начальство во
всевозможных грехах. К сожалению, старший из братьев, комбат "Харькова-1" Сергей, не смог дать интервью по приглашению LB.ua - зато комбат "Слобожанщины" Андрей Янголенко посетил редакцию вместе с
женой Инной, возвращаясь из небольшого отпуска в Карпатах. Оба - в
военной форме, в одинаковых футболках “Смерть ворогам”, даже внешне -
похожи. Инна, коренная львовянка, познакомилась с Андреем, когда он проходил срочную службу в Виннице, в спецподразделении Ягуар.
«Буквально два месяца там пожили. Он меня с выпускного забрал в Харьков –
и все», - улыбается женщина, вспоминая историю их знакомства. До этого года она 15 лет сидела дома с детьми. У четы Янголенко их двое.
Сегодня оба супруга стали на защиту страны, став участниками АТО на
востоке. По закону, жена не может быть в прямом подчинении у мужа, во
избежание коррупции - поэтому Инна записалась в батальон своего деверя.
Теперь они всегда рядом - в атаке и на ротации.
 Фото: Макс Требухов Два брата-комбата Виктория Герасимчук: Ваши с братом батальоны часто выполняют совместные задачи? Да. У нас был сводный отряд в АТО: «Харьков-1» плюс «Слобожанщина». Мы
провели много успешных совместных операций. И у нас — ни одного убитого,
ни одного раненого. Например, 28 августа мы прибыли в Мариуполь, в штаб АТО. На встретили генералы и говорят: ребята, вы единственные свежие, надо войти в Волноваху, пока туда не вошли дээнэровцы. Мы спрашиваем: «А кто там? Кто нас
прикрывает справа, кто слева?». «Никого нету». О’кей, не вопрос. ДНР вообще как захватывают поселки: наши отходят, они заходят, ставят два
кирпича, и все - уже их поселок. Мы зашли в Волноваху. Взяли в штабе АТО
противотанковые мины. Заминировали все танкоопасные направления. А на
диверсионно-опасных направлениях сделали засады — с гранатометами, с
пулеметами, с автоматами. Три дня мы были там сами, держали город.
Отбили восемь яростных атак со стороны ДНР. Они посылают разведку — мы
ее уничтожаем. Короче, пресекли все попытки врага войти в Волноваху. А если б Волноваха тогда пала, то и Мариуполь уже был бы не
украинский, уже и дорога на Крым была б открыта. В тот момент наша армия
была далеко. СБУшники слушали переговоры ДНРовцев, чеченцев. Говорят, у
них была паника: «Мы туда больше не пойдем, там два карательных
батальона, это ловушка».
Даже министр обороны России Шойгу в каком-то своем выступлении говорил, что мы - карательные батальоны. Правда, мы потом
сделали ему пару замечаний — записали свое видеообращение. Посоветовали
ему учить украинский язык, чтобы правильно произносить слова. А то он
вместо «Слобожанщина» сказал что-то вроде «Слобожаница». Плюс мы сразу организовали полицейскую миссию, поскольку у нас есть такие полномочия.  Фото: www.slobozhanshchina.kh.ua Сергей(слева), Андрей(справа) и Инна Янголенко В.Г. Я знаю, это большая проблема в добровольческих батальонах - если они
ловят сепаратиста, то потом не знают, что с ним делать. Да, военные даже не имеют права подойти к человеку документы проверить, если
у него нет ружья за спиной, конечно. А мы - милицейский батальон, у нас
есть полномочия. Мы повычисляли всех наводчиков, корректеровщиков,
агентов сепаратистов. Сразу повязали - и отправили в штаб АТО для
дальнейших разбирательств. Много работали по адресам, ДНРовцев вычисляли
- тех, что призжают на побывку. Были и комичные случаи: приехали на
адрес, а он кинул сумку - и через огород... Мы его там поймали свежего.
Даже с деньгами, как он приехал. Нелли Вернер: У вас в батальоне только добровольцы служат? Добровольцы, но професионалы. Сталкивались мы с разными добровольцами, есть у нас
горький опыт. Например, доброволец кричит, что патриот, но от армии он
косил — “белый билет”. Пару человек просочилось таких. Как только эти
люди столкнулись с трудностями — все, патриотизм куда-то делся. Стали
чуть ли не «на голову» косить, жаловаться во все инстанции непонятно на
что. Н.В.: А что с такими делают, отчисляют? Да, отчисляем. Есть же испытательный срок - год. Они отчисляются как непрошедшие испытательный срок. В.Г. Вы сами подбирали бойцов в свой батальон? Да. Отдавал предпочтение людям, которе имеют опыт участия в боевых
действиях, потому что у меня самого есть боевой опыт. С 14 лет мы с
братом состояли в харьковском УНСО, помогали нашим братьям в Приднестровье — так что у меня с того возраста опыт участия в войне. К тому же, нас
еще родной дедушка обучал правильной военной тактике. Той, что работала в
уличных боях во время Великой Отечественной войны. Тактике, которая
выработалась путем проб и ошибок. Тактика, которой обучают наши
спецпродразделения, не работает. Из-за этого гибнет столько людей на
войне. Н.В.: Неправильный алгоритм? Алгоритм неправильных действий. У нас изначально в батальоне алгоритм правильных
действий, проверенных Великой Отечественной. Он включает все - штурм
здания, как заходить, как быстро передвигаться. Благодаря этому, в том
числе, у нас нет погибших и раненных.  Фото: vk.com/kharkiv1 В.Г.: Но если постоянные артобстрелы - тактика, наверное, не спасет от потерь? Да нет, то же самое. Вот, например, «Град» накроет в чистом поле, конечно.
А если наш батальон садится в городе, уходим в подвалы - и все, никакой
«Град» не страшен. Если командир не понимает, что делать, то выводит
людей в поле. А там мимо ехал сочуствующий дээнэровцам, на GPS отметил
расположение наших войск, по квадрату ударил «Град» - и все, людей нет.
Это я сейчас реальную историю рассказываю. ДНР не зря по школам, по детским садикам прячутся. В прямом столкновении они не очень воюют.
Сколько у нас было столкновений с ними — с росийскими войсками, с
чеченцами, с ДНРовцами, с донскими козаками — это вообще разбойники. Так
вот, мы их всегда били, захватывали в плен. В прямом боестолкновении
они трусы. Видят оружие — все. В.Г.: Часто приходится слышать от военных жалобы на высшее руководство. Якобы это из-за их приказов
случаются проколы и гибнут люди. Словом, “нассливают”. А вот сейчас я
вас слушаю - и складывается впечатление, что вы сами принимаете решения о
том, как проводить операцию. Как так? Конечно. А кто должен принимать решение, если генерал сидит за 50 км от проведения
спецоперации? Генерал от штаба АТО ставит перед нами задачу. А мы сами
ищем подходы, как ее выполнить. Мы планируем спецоперацию, моделируем,
готовимся. Если задача - ликвидация банды, то создаем для подготовки
примерно такие же условия. Например, находим какой-то заброшенный дом - и
прорабатываем там все с боевыми патронами. Все, как положено. В.Г.: И ваше руководство, на самом деле, не знает, где вы в какой момент находитесь? Они знают, что мы пошли выполнять задачу. Но где мы – не знают. Мы же
телефоны с собой на операцию не берем. Потому что по скоплению телефонов
сразу будут вычислять, где мы. Представьте себе, пошли на задание 500 человек с телефонами. Операторы - МТС, Киевстар -
российские. Россияне посмотрели: чистое поле или лес, скопление
телефонов. Все. И не надо никакого «слива».  Фото: vk.com/kharkiv1 “Прощай, алкоспецназ” В.Г.: Можете рассказать, как создавались ваши батальоны, ваш и брата? Вы ведь раньше работали в милиции, в “Беркуте”. Мы всю жизнь занимались спортом. Выступали по боям без правил, по
рукопашному бою. До армии участвовали в организации УНСО харьковской. Потом я служил в “Ягуаре” - это спецназ внутренних войск. Сдал экзамен на
краповый берет - в спецназе выше награды нет. Это очень сложный экзамен:
надо лучше всех отстрелять, пробежать кросс в бронежилете, автомат без
ремня, и так далее. Потом провести 5 боев по 3 минуты без перерыва. Люди
по 10 лет пытаются сдать этот экзамен, и не могут его пройти. После армии я перешел на службу в “Беркут”, который тоже относится к
“краповым беретам”, но без сдачи экзамена. Это милицейский спецназ. Когда начался Майдан, у нас пошли разногласия с руководством. Командир -
Лукаш Владислав - был проросийский, тот, что на Майдан харьковский
“Беркут” возил. Н.В.: Вас тоже хотели сюда направить? Нет. Они нас боялись брать, потому что считали, что мы их будем бить, начнем
бунт. Считали, что мы для них неблагонадежные, патриоты Украины. А с “Беркутом” у нас была комичная ситуация. Лукаш и его люди приехали с
Майдана, уже получив там по соплям. Лукаш напоил все это войско свое и
вооружил. А нам с братом надо было на службу заступать. И дежурный нас
вызвал: типа, выйдите во двор. Мы выходим вдвоем с братом. И видим там
это все пьяное войско с автоматами: “А, вы, фашисты!” - направляют на
нас автоматы. У них план был, я так понял, побить нас и выкинуть - вроде
коллектив нас отвергнул. И что вы думаете? У них не получилось. Я ж достаю нож: “Ну что? Кто там?”, - и все эти “беркуты“ серунами
оказались (смеется). С автоматами против ножа моего не пошли. Мы
спокойненько садимся в машину, говорим: “Прощайте, алкоспецназ”, -
потому что они там водку только и квасили. И мы из “Беркута”
прикомандировались к УБОПу харьковскому. И ездили туда, куда “Беркут”
отказался ездить - сепаратистов отлавливать в Харькове. В Харькове на
тот момент были эти спартаки (Спартак Головачев - участник Антимайдана,
один из лидеров местных сепаратистов - ред.), всякая нечисть сепаратная - мы их всех поотлавливали по адресам - и в каталажку, и
провели работу. Пока Лукаш со своим пьяным “Беркутом” жевали сопли и
кричали: "Россия, Путин нас спасет!". Н.В.: Когда это было? Как только Майдан закончился. Когда в Харькове ОГА захватывали, мы с братом
вдвоем единственные из “Беркута” защищали здание, и в тот день его не
захватили, потому что мы правильно, четко руководили Внутренними
войсками, которые перед нами стояли, мы их направляли. А все эти сепары
орали: “Беркут” - герои!”. Как вдруг видят - мы по форме “Беркута”
вдвоем стоим. И такие, все тише: "Беркут - герои"... Они только полезли к
ОГА - мы стали их душить. Короче, не прошли они.  Фото: EPA/UPG В.Г.: А сколько с вами было ВВшников? Человек 300. А сепаратистов, тех, что приехали из России, -.около 10 тысяч. И в
тот момент они не смогли захватить обладминистрацию. Но когда через неделю вывели харьковский “Беркут” туда, он сразу открыл задние ворота, и ее “захватили” сепаратисты. В.Г.: А где сейчас все ваши коллеги по “Беркуту”? Работают там же. Только переименовали их - и все. И никого не уволили, все как
положено. Был раньше СБМ, сейчас - что-то непонятное. Все те же на
манеже. Любят Россию. В.Г: Они не могут как-то содействовать диверсиям в Харькове? Я думаю, как раз из-за того, что они патрулируют город, у нас взрывы и
так далее. Понятно, что если будет ехать сепар, они его поцелуют, и он
дальше поедет. А так они занимаются тем, что ездят на своих хороших
машинах и лопушат народ на деньги. В.Г: А как так получилось, что на таком общем фоне вы с братом стали УНСОвцами, патриотами? Нам еще дедушка, Коцюба Степан Данилович, с детства привил любовь к украинским традициям. В.Г.: Он тоже родом из Харькова? Нет, из Киевской области. Там село Мотыжин, кажется, и рядом Рогачев. Оттуда
бабушка и дедушка. Он нам про казаков украинских рассказывал, и тактику
показывал, которая работала в Великую Отечественную войну. Он у меня
воевал, Рейхстаг брал. В.Г.: А вы читали о том, что ДНРовцы якобы воюют, в том числе, за память Великой Отечественной, за своих дедов? А.Я.: За каких дедов они воюют? Это мы воюем за своих дедов. А они -
непонятно за что. Это бандиты, беспредельщики, которые грабят, насилуют,
режут, убивают. В.Г.: Расскажите, все же, когда и при каких обстоятельствах были созданы ваши батальоны. 14 апреля. Мы как раз 3 дня до того, как нас назначили комбатами, ездили
Спартака ловили и всех этих сепаров, что захватывали ОГА, оплотовцев. В.Г.: А до этого милиция “Оплот” не пыталась прижать? До создания наших батальонов их прижимали только мы: я, брат и еще 5
человек, которые ездили и ловили их по адресам. А милиция была
деморализованная, инфантильная. Они сами расступились, когда сепаратисты
заходили в ОГА. Н.В. Так как вы с братом все-таки стали комбатами? Уже после этой комичной ситуации нам поступило предложение от Арсена Борисовича Авакова. Он же харьковчанин, знает нас еще по УНСО, знает, что мы патриоты Украины.  Фото: www.slobozhanshchina.kh.ua В.Г. То есть, это Аваков вам выписал полный карт-бланш на создание батальонов, отбор людей для них? Да, по закону я, как командир батальона, сам набираю людей. Н.В.: Как проходил набор в ваш тербат? Развешивали по городу обьявления? А.Я.: У нас это все было при МВД, получается, областное управление дало добро
на формирование спецподразделения. Отправили об этом сообщение по
районным отделениям милиции. И к нам перевелось много милиционеров. Те,
что очень себя хорошо зарекомендовали в боях, по дисциплине - именно
бывшие милиционеры. Плюс наши подразделения единственные, где бойы не
пьют и не курят. В.Г.: А где вы нашли столько специалистов, чтоб не пили и не курили? Чтоб вы понимали, какой отбор был - из тысячи человек я взял только 20.
Поэтому мы и выполняли задачи, которые другим спецподразделениям не под
силу, даже страшно было подумать - сунуться на вражескую територию и
выполнить эту задачу. “Вы там геи, мягко выражаясь” Н.В. А за какую операцию вы награду "За личное мужество и героизм" получили? За множество спецопераций министр отметил, (Андрей достает пистолет) вот
этим АПС, пистолетом-пулеметом Стечкина. Брат получил в награду
"Форт-14".  Фото: Макс Требухов Н.В.: Инна, а вам тоже дали награду? (Андрей отвечает за Инну) Да, Инна получила такой же АПС. Она учасвовала в
операции по спасению полковника СБУ из плена. Прикрывала наш отход. Мы
полковника освободили. Говорим ему: беги туда, к автобусу. А в автобусе
Инна. Заходит туда худой подозрительный мужик. Она ему: "Мужик, ты кто?"
- чуть не пристрелила полковника. Ну ничего, нормально разобрались. В.Г.: Инна, а у вас есть какая спецподготовка или образование военное? И.Я.: Да, мы два месяца готовились. А.Я.: Она же со мной всю жизнь живет. Все это видит, все знает. Оказалась
морально устойчивее многих мужчин. Было у нас трое таких, которые не
выдержали нервного напряжения, мы их в тыл отправили. В.Г.: Это те, которые потом заявили о коррупции в вашем батальоне? Да. Чтобы вы понимали, тот, кто писал, как оказалось, служил раньше в
ОБНОНе, и был оттуда уволен из-за громкого дела, когда СБУшники целый
синдикат хлопнули в Харькове. Этот негодяй, оказывается, был в
синдикате. К нам он пришел под фамилией жены. Мы его поймали на манипуляциях с антишоковым препаратом - буторфанолом. Мало того, что он
уколол его себе, наркоман, так еще и в шприц-тюбики других бойцов залил
воду, и заклеил их суперклеем. Это уже настоящая диверсия. Мы его
разоружили и под конвоем отправили в Харьков. Еще двое, которые с ним письмо писали - какие-то непонятные ультрасы с фашистской
идеологией (как мы уже потом узнали, наведя справки). Мы их отправили на боевое задание - они сильно испугались и
начали под дураков косить, бред всякий нести про то, как они будут
вспарывать животы беременным донетчанкам. Отправили их домой: зачем нам
такие нужны?
Они полтора месяца просидели в Харькове, но их никто не уволил почему-то. И вот уже когда мы возвращались на ротацию, после 60
суток в зоне боевых действий, эти трое бросают заявление в прокуратуру… Наши с братом отряды смеялись с этого заявления до слез. Никаких
доказательств у них нет. Никто в АТО на нас не жаловался. Наоборот, люди
обращались напрямую к нам, чтобы мы помогли, милиция ведь там
бездействует. Мы в Волновахе всем раздали свои телефоны. Даже детскому
садику помогали - позвонила заведующая, сказала, что у них кончились
деньги, и завтра либо свет отключат, либо питание перестанут доставлять.
Мы поехали, решили вопрос, чтоб были и свет, и питание.  Фото: www.slobozhanshchina.kh.ua Н.В. В интернете была информация, что заявление против вас подписал личный состав батальона. На деле только три бойца
подписались? Еще подписались 33 человека, которых мы пытались вызывать на ротацию, а они уходили на больничный - не под заявлением в
прокуратуру, а под письмом генералу в Харьковской области. Это, в
основном, новые люди, которые даже меня в глаза не видели. Н.В.: А какой им был смысл это писать? Смотрите, вот, например, комбат в зоне АТО воюет - а они пишут: “с нами никто не
проводит стрельбы”. А где должен быть комбат, когда воюет подразделение?
На передовой, правильно? И они все - каждый, оказывается, подписался за
свое. Это же насмешка над здравым смыслом. Нашему бойцу звонит это один
из подписантов и говорит: ты слышал, что мы там зачудили? А наш ему
говорит: вы там геи все, мягко выражаясь. В.Г.: Так это месть или какой, по-вашему, был мотив? Да какая месть, если они меня в глаза не видели? Я ж говорю, какая-то
умственная слабость. Они подисались, а потом 5 или 6 человек обратились в
прокуратуру. Остальные уже не писали - им обьяснили, что за клевету будут отвечать. Из этих шестерых три человека нигде не были, не участвовали. По их письму к нам приехала инспекция в зону АТО. Проверила все
адреса, по которым якобы отжимали машины. Информация не подтвердилась.
И что вы думаете? Мы возвращаемся в подразделение, и все эти негодяи быстро переводятся в другое подразделение, новое -
"Східний корпус" называется. Сейчас прокуратура заканчивает проверку, и, если у нас будет желание этим заниматься, мы подадим на них
в суд за клевету. Они просто порочат имя подразделения, которое
совершило массу подвигов. Женщина на войне Н.В.: Инна, а когда вы пришли в батальон устраиваться - вы сдавали тесты на физическую подготовку? И.Я.: Было два месяца подготовки – огневой, в основном. Училась стрелять,
перемещаться. Подготовку вместе с нами проходила еще одна девочка, но
перед войной она начала часто плакать – на всех стрельбах… А.Я.: И к ней все относились, как к девушке. С нее пылинки сдували. Н.В.: То есть вы единственная женщина в двух батальонах? И.Я.: Сейчас - да.  Фото: www.slobozhanshchina.kh.ua В.Г.: Какую работу вы выполняете большую часть времени? И.Я.: В начале становления батальонов - каждый день кормила всех, смотрела, чтобы одеты-обуты были. А.Я.: Вплоть до того, что кашу всем насыпала - потому что бойцы как стадо набрасываются, сразу все хватают. И.Я.: Их самих на себя оставлять нельзя было. Но огневую подготовку, все полигоны я всегда с ними проходила наравне. А.Я.: Она стреляет гораздо лучше многих бойцов. В.Г.: В боевых действиях тоже принимали участие? А.Я.: Конечно. Она даже из гранатомета попала в джип вражеский, чтоб вы
понимали. Когда разведка ДНР пыталась прорваться мимо нас. Н.В.: Как вам вообще среди мужчин? Вы столько с детьми сидели, а тут совершенно другая обстановка. И.Я.: Мне комфортно. А.Я.: Если дано человеку - у него все будет отлично получаеться, даже если до
этого он всю жизнь другим занимался. А можно 20 лет человека в
спецподразделении обучать, но если ему не дано, то он так и не проявит
себя в боевых действиях. Н.В.: Инна, а когда вы решили пойти служить, что сказал муж? Как вы вообще договорились, он был не против? А.Я.: Нет, конечно. Устала она дома сидеть. У нее мнение такое же, как у
меня. Если все поднимутся, и женщины и мужчины - нас не победят.  Фото: Макс Требухов Н.В.: А дети с кем остались? И.Я.: С бабушкой. Они у нас уже, в принципе, не маленькие. Почти 16 и 14 лет. «У россиян, если они еще раз зайдут, армии не останется» В.Г.: Какое у вас будет следующее боевое задание, уже знаете? А.Я.: Посмотрим. Основную миссию мы выполнили, но без милицейских
подразделений там (в зоне проведения АТО – ред.) никак. Войска войсками,
но там много агентов, диверсантов среди населения. И бороться с ними,
выполнять полицейскую функцию могут именно такие подразделения, как
наши. Заниматься вычислением этих всех наводчиков, агентов, которые
стояли на блокпостах ДНР и приехали на побывку. Местная милиция в зоне
АТО бездействует – потому что у них предложения от обеих сторон. Придут
белые - оденут папаху белую, придут красные - оденут красную. Н.В.: А сколько вы уже на ротации? И.Я.: С 31 октября. Н.В.: И когда обещают вернуть вас обратно? А.Я.: Еще ничего не обещают. Мы не хотели уезжать, нам говорят - едьте. Мы
сказали - пришлите письменный приказ, чтоб не обвинили нас в том, что мы
покинули расположение самовольно. Прислали. В.Г.: Как вам кажется, есть ресурс сегодня у сил АТО, чтобы продвигаться вперед? Ресурса у сил АТО достаточно, чтобы полностью зачистить захваченные города. Мы
лично били росийских солдат, били этих же чеченцев, казаков - они
намного хуже нас воюют. Они не профессионалы. Например, зашло в Украину
30 тысяч российских войск. А вышло только 16 тысяч. Как Путин объяснит,
где 14 тысяч их полегло? Наши развечики - те, что с донецкой пропиской, ездили смотреть - насчитали 200 «Камазов» с российскими
военными убитыми. У россиян, если они еще раз зайдут, армии не
останется. Они воюют очень плохо. И теперь я понимаю, почему во время
Великой Отечественной войны из 16 тысяч Героев Советского Союза 12 тысяч
были украинцами. В.Г.: Но у россиян же есть опыт Чечни, в конце концов? Очень плохой у них опыт. У меня пацаны - даже те, что до этого в боях не
участвовали - потом российских солдат били. Наши лучше воюют. Их опыт с
этой войной не сравнится. Что чеченцы, что россияне трусливые. Сколько у
нас с ними было боев – у них больше пафоса, чем дела.  Фото: Макс Требухов В.Г.: А местных ДНРовцев вы встречали? Они говорят, что их шахтеры – супер-солдаты. Конечно, встречали. Они никакие. Алкаши и наркоманы. Тоже их лупасили. С двумя
нашими батальонами я бы мог зачистить Донецк. Стоит их блокпост - мы его
из гранатометов обстреляли, они убежали. Мы можем зайти и занять этот
блокпост. Они могут только «Градами» стрельнуть за 5 километров - и все.
Это не воины. В.Г.: По вашим данным, какое примерно сейчас соотношение россиян, чеченцев, донецких среди бойцов ДНР? Ну, русских уже перебили – они вглубь ушли, километров 15 от нашей границы.
В основном, там действуют разрозненные банды донских казачков, чеченцы
приезжают, плюс местные. Они между собой враждуют – ЛНР, ДНР, войско
донское. Н.В.: Почему не отдается приказ зачистить Донецк? Приказа нет, потому что эти негодяи прячутся между мирными жителями. Иначе Донецк бы уже давно зачистили. Вся загвоздка в мирных жителях, которые сидят в Донецке по
домам. Они не дают начать полномасшатбные боевые действия. Мы же не
фашисты, чтобы артилерией обработать Донецк, правильно?
Сейчас мы можем задействовать диверсионные группы, заходить, бить их потихоньку. В.Г.: У нас достаточно спецназа, чтобы зачистить такой большой город? Конечно. Приведу пример одной спецоперации. У меня 40 бойцов прогнало 200
российских военных. 40 против 200 - и они сбежали. Это реальные цифры,
реальное военное столкновение - уровень наших бойцов и их уровень.  Фото: www.facebook.com/kharkiv1 В.Г.: А мирное население, по вашим ощущениям, поддерживают по большей части ДНР или им уже все равно? Те населенные пункты, которые соприкоснулись с террористами, теперь
полностью проукраинские. Это я вам говорю без преувеличения. Даже те
люди, кто голосовал на референдуме. Районы, которые соприкоснулись с бандитским беспределом, нас со слезами встречали и
помогали по всем направлениям. Мы обеспечивали безопасность на выборах –
такого никогда не было, чтобы в Донецкой области Волновахский,
Володарский районы проголосовали за патриотические политсилы, как в этот
раз. В.Г.: Из тех украинских военных, с кем вы сталкивались, какие части, по вашему мнению, наиболее профессионально работают? А.Я.: Морская пехота – крымчане. Разведка тоже работает. Кстати, киевский
«Беркут» (сейчас – СБМ) мы видели в Мариуполе, и когда поступила
информация, что в Волновахе сепаратисты захватили райотдел, киевляне
выдвинулись вместе с нами. Н.В.: Вы говорите, что не берете с собой на операции телефоны. Выходит, только по рациям общаетесь. А как у
вас со снабжением? Волонтеры помогают? Да, у нас есть пара волонтеров. Помогают, но не деньгами, как нас обвиняли. Нет такого, что
приходит, допустим, человек и говорит: “Вот вам там миллион долларов”.
Приходят волонтеры, спрашивают: “Что вам надо?” Мы говорим: 10 лопат.
Они нам привозят 10 лопат и фотографируют нас с этими лопатами в
профиль, в анфас и сзади (смеется). Куда они дальше эти фотографии
девают- я не знаю. В.Г.: Они отчитываются перед людьми о том, что купили. Да. Наверное. Н.В.: А теплой формой, касками вы обеспечены полностью? На данный момент - да. Благодаря тому, что 30 негодяев у нас убежали - пока мы обеспечены всем.  Фото: www.slobozhanshchina.kh.ua В.Г.: Вы получили форму, каски и остальное от МВД? А.Я.: Смотрите, волонтеры нам купили бронежилеты 4-й степени защиты. Каски
нам передало Харьковкое ОВД, а им (кивает на Инну) - из Киева Арсен
Борисович передал каски. Хорошие каски, «шуберты». Одна стоит 12 тысяч
грн. И.Я.: Вот тепловизора у нас до сих пор нет. А.Я.: В принципе, грех на что-то жаловаться. Мы же, чтоб вы понимали, сами себе
быт налаживали в зоне АТО. Бойцы моего батальона каждый день принимали
душ и через день стирались - там, где рядом стояли солдаты черные, как
земля. Плюс, мало того что мы проводили спецоперации - я с ними еще в
зоне АТО учения успевал проводить. Они повышали боевую подготовку. Все
зависит от руководства. Если стоит бедный солдат, с него земля сыплется –
это вопрос к его командиру. В.Г.: Вам не предлагали в Верховную Раду депутатом идти? Когда люди шли в Раду, мы были в зоне АТО, воевали. Нам было не до этого. В.Г.: Я так понимаю, что в професиональной среде к людям вроде Семенченко относятся со скепсисом. Ну, да (смеется). Мы не будем об этом. В.Г.: Как вы видите дальше свою жизнь, когда война закончится? Чем бы хотели дальше заниматься? Я считаю, что нужно убрать такие подразделения, как «Беркут», «Грифон»,
ППС - и эти функции отдать нашим батальонам. Чтобы было как в Америке -
спецподразделение СВАТ, которое и штурмует, и антитерор, и патрулирует.
Мы бы заняли полностью эти ниши. Такое заявление было, и, я думаю, если
Арсен Борисович сказал, то сделает. И костяком нового подразделения
будут наши батальоны.
|
| |
| |
